Главный ресурс Империи [сборник] - Денис Самородов

С каждым годом афера, сначала поразившая его своей грандиозностью, все больше и больше удивляла его теперь уже простотой. Огромные расстояния между планетами сводили к нулю личные контакты любого рода между дипломатами высшего уровня. Государственные деятели вели работу исключительно с помощью средств связи, используя цифровую печать своего образования, и многие из них тщательно скрывали место своего пребывания. И иногда Тадеуш представлял себя в качестве маленького довеска, инструмента для ввода печати. Собственно, так оно и было.

Потом это стало его тяготить. Молчаливый персонал обслуживания, словарный запас которого исчерпывался лишь «Да, сэр», «Нет, сэр», «Не знаю, сэр», осточертел ему до невозможности. Новости из внешнего мира он получал лишь по одностороннему коммуникатору, и все общение Тадеуша сводилось лишь к редким разговорам с Безликим, что особой радости в общем-то тоже не приносило.

Одно время Тадеуш пристрастился было к выпивке, но и тут вынужден был себя ограничить, получив строгое внушение и угрозу быть ее полностью лишенным.

И так получилось, что по истечении нескольких лет в роли Императора Лапек серьезно задумался о саморазоблачении. Последствия для Империи от такого шага сдерживали его еще какое-то время, но потом собственный эгоизм перевесил.

Для пробы Тадеуш твердо решил взбунтоваться во время очередной предварительной беседы перед записью с Безликим. Он накручивал себя неделю, набираясь смелости и оттачивая особо удачные фразы, которыми он, несомненно, поразит собеседника и заставит его прислушаться к своему мнению.

И весь разговор простоял, чувствуя, как язык опять предательски отнялся и потные руки ощутимо дрожат. В Безликом было что-то гипнотизирующее, и его голос полностью подавлял волю к сопротивлению.

После этого Тадеуш, обзывая себя трусом и другими малоприятными словами, совершил абсолютно бестолковый поступок. Во время съемки обращения вместо выданного ему текста он, шалея от собственной наглости, стал излагать все детали своего заточения. И с какой-то радостью наблюдал, как поначалу недоуменно, а потом все более ошарашено смотрит на него съемочная группа одного из главных каналов.

Среди них шестерых была одна еще совсем молоденькая девушка, блондинка, и ее широко распахнутые в недоверии глаза запомнились Тадеушу особенно отчетливо.

Естественно, съемку прервали. Безучастный персонал препроводил Лапека в его комнату, и поостывший Тадеуш стал с ужасом ждать предстоящего разговора с Безликим.

Но разговора не состоялось. Ближе к утру с трудом уснувший Тадеуш был поднят с постели и с мешком на голове отконвоирован в какую-то камеру. Громко лязгнула запираемая дверь, и он остался один, гадая, что его ждет за непослушание. Руки были свободны и Лапек осторожно, для верности подождав пару минут, стянул мешок.

Камера была маленькая, и яркий свет заливал ее полностью. Моргая от резкого перехода, Тадеуш разглядел несколько высоких силуэтов, которые окружали его со всех сторон.

Через несколько секунд зрение адаптировалось, и Тадеуш замер.

Это действительно были люди, все шесть человек из съемочной группы. Высокими они показались лишь потому, что были подвешены на свисающие с потолка крюки. Прямо перед застывшим в ужасе Тадеушем неподвижно маячило лицо блондинки с выколотыми глазами. А к животу была небрежно приколота ее же заколкой записка с двумя словами: «За что?»

Звук, который Тадеуш услышал почти сразу, но поначалу не придал значения, был звуком капающей крови. Люди были убиты совсем недавно и подвешены буквально за несколько минут до привода сюда Лапека. Лужицы под ногами еще не успели как следует натечь, но и площадь пола в камере была невелика, и несколько разрезов на телах обещали в скором времени снабдить его красным покрытием полностью.

За ним явно наблюдали, потому что после того, как Тадеуш судорожно отдернул ногу от подкравшегося ручейка, свет в камере погас. И Лапек остался в полной темноте наедине с шестью мертвыми телами и тихим, ускоряющимся с каждой минутой перестуком падающих капель.

Он был вытащен прямо из кровати в нижнем белье и босиком. Стоя ровно посередине и боясь даже дышать, Тадеуш чувствовал, как его накрывает какой-то животный ужас. А потом, ощутив, как его правой голой ноги коснулось нечто теплое, он заорал и в панике отступил, тут же поскользнувшись, и в попытке не упасть ухватился за одно из висящих тел. Труп не был закреплен и легко соскользнул. Тадеуш рухнул во что-то мокрое и липкое и, практически уже ничего не соображая, забился в тщетных попытках встать, придавленный сверху почему-то невероятно тяжелым телом.

Через сутки покрытого засохшей кровью скулящего Лапека с зажмуренными глазами выволокли из камеры и поместили обратно в его апартаменты. И после этого Тадеуш, полностью пришедший в себя только спустя неделю, стал безупречно послушен и сговорчив, и всякие крамольные мысли если и тревожили его голову, то лишь до первого взгляда на вставленную в рамочку на стене смятую записку. По личному распоряжению Безликого два слова «За что?» на бумаге с бурыми пятнами должны были теперь вечно украшать его комнату. Так сказать, в назидание.

Правда, беседы с Безликим пришлось после этого урока проводить за несколько дней до предстоящей записи, так как Тадеуш был в состоянии изображать правителя самого грозного из человеческих государств лишь спустя некоторое время после общения с пугающим его до тошноты голосом. Безликий никогда и словом не обмолвился о произошедшем, но этого и не требовалось.

Он за тридцать лет так и не стал выглядеть иначе, да, собственно, Тадеуш его никогда толком и не видел. Складывалось впечатление, что само время боится этого змеиного голоса.

И вот теперь Тадеуш все чаще и чаще стал задумываться о том, что скоро его вообще спишут со счетов. Узнававший о своей женитьбе, рождении сына, его совершеннолетии лишь из информационных каналов Лапек не испытывал никаких ложных надежд по поводу своего будущего. Наверняка где-то готовится к вступлению на престол следующий тадеуш лапек, даже не подозревающий, какая роль ему отведена.

Роль простой марионетки. Обманки. Фальшивки.

И вглядываясь в запись выступлений предыдущего Императора, Тадеуш мучительно искал знаки того, что он был настоящий. Настоящий человек, свободный в своих действиях. Почему-то это для него было очень важно.

Последние два года дались ему особенно тяжело. Впрочем, именно в это время человечество столкнулось с энергами, и усталое напряжение Императора выглядело как нельзя более уместно, объяснимо укладываясь в картину противостояния с чужими.

— Сохранять строй! Я постараюсь найти место для связи с базой. Здесь мертвая зона! — Напряжение в голосе флай-лейтенанта было в прямом смысле слова осязаемым. Его москит резко вильнул вправо, тогда как остальные буквально зависли, перегруппировавшись в защитное построение.

Мартин заставил себя разжать руки, вцепившиеся в штурвал. После бешеной гонки над поверхностью его организм, накачанный стимуляторами (автоматическая система жизнеобеспечения таки вкатила ему ударную дозу, признав его состояние критическим), требовал активных действий. Впрочем, Мартин был даже благодарен сработавшей автоматике — сегодняшнее утро было не самым легким в его жизни, даже если не брать во внимание мучавшее его похмелье.

Расстилавшийся под ними ландшафт также не внушал оптимизма. Поверхность планеты, насколько хватал глаз, была покрыта мелким серым песком с редкими островами каменных валунов, и лишь невдалеке на севере виднелась горная гряда, вздымающаяся над поверхностью подобно угрюмому лежащему великану. Раскаленный воздух на фоне гор слоился и изредка переливался неожиданно синеватым цветом.

«Синеватым? Тьма вас всех накрой!» — выругался про себя Мартин и заорал по внутренней связи:

— Локализован противник, направление — север-север-восток!

Это была излюбленная тактика энергов, владевших технологией, которая позволяла им скрывать свои боевые корабли. В самый неожиданный момент боя, когда, казалось бы, инициатива полностью уже переходила на сторону имперских войск, непонятно откуда появляющиеся свежие силы энергов в один момент радикально меняли расклад сил. Маскировочные экраны представляли для научников Империи неразрешимую загадку, так как скрытые за ними корабли не регистрировались ни одним известным способом и в космосе были абсолютно невидимы. Атмосфера же человеческих планет почему-то делала, пусть и с небольшой вероятностью, обнаружение внушавших трепет невидимок энергов визуально возможным из-за проявляющихся незначительных проблесков синего цвета. Утешало лишь одно — судя по всему, энерги не могли находиться в невидимости и вести боевые действия одновременно.